Не люблю модные заголовки про обязательный лайк, репост и ретвит, но в данном случае у нас редкая ситуация, когда максимально широкий перепост повести о наших скромных достижениях в области решения проблем армии Новороссии очень важен и нужен.
Тема беспилотной воздушной разведки в Республиках настолько же актуальная, насколько болезненная. Работа БПЛА на протяжении этих пяти лет была нужна войскам Республик как воздух, однако реально постоянно работающих “бортов” уровнем выше квадрокоптеров DJI Phantom или Mavic было немного. Людей, желавших “погреть руки” или выслужиться на модной теме была масса, результатов мало, достигались они энтузиастами и тиражировать их на всю армию не получалось.
Одним из первых, кто проблему выделил, обдумал, начал искать пути решения был мой боевой товарищ
9oodw1n, который пропустил Дебальцево, потому что занимался в России поиском средств и технических решений в области БПЛА. Весной 2015-го он вернулся с оборудованием, транспортом и кадрами, надеясь развернуть отряд БПЛА, получил под него штатку в ГРУ ДНР, но арест его по заказным обвинениям в июле, во время выезда в РФ, положил конец этим планам. Думаю, многие помнят, изумительную историю с “отжимом” имущества отряда БПЛА, который он формировал, “начальником особого отдела “Оплота” товарищем “Топазом”.
Всеобщее, зачастую вполне оправданное, желание “иметь своё такое” среди донецких и луганских военных и вообще “силовых” организаций, порождало массу планов, проектов, замыслов, интриг и конфликтов, но, увы, давало не так много практических результатов. Множеству людей хватало денег на пафосные джипы и могучие фуршеты, но вот поэкономить жизни своих бойцов, прежде всего – разведчиков, инвестициями, значимыми и постоянными, в эту сферу, на ум не приходило. Не просто так Phantom и Mavic стали “мейнстримом” реально работающих в войсках БПЛА.
Любопытный читатель, интересующийся темой, конечно же, укажет мне на то, что противник неоднократно “засветил” в руках у донецких и луганских военных российские беспилотные аппараты военного образца более серьёзные, чем “квадрики” DJI. Но читатель вряд ли сможет детализировать как общую динамику численности парка таких аппаратов за 4 года, так и их суммарный налёт за этот же период.
Я вот, помимо прочих данных об этой печальной динамике, располагаю могучим косвенным параметром – беспилотники, хотя бы эти самые квадрики мелкие, войска всё это время, все эти годы, просили с таким же постоянством, как связь и оптику. Причем ситуация с БПЛА была в среднем куда хуже ситуации со связью и оптикой ибо “Кадры решают всё” (с). Для постоянного обслуживания и использования хотя бы квадрокоптеров требовались эти самые кадры – обученные, мотивированные, стабильные. В итоге типовая история покупки квадрокоптера N-ским батальоном выглядела примерно так:
1. Нашлись один-два человека, которым можно что-то такое доверить с шансами на успех.
2. Собрали денег на покупку одного “Фантома”. На топовую модель не хватило, взяли что попроще и не новое.
3. Привезли. Не летает как надо и/или видео не кажет. Мучались, ремонтировали, ругались, уходили-приходили люди.
4. Полетело. Выяснилось, что дальности полёта на требуемые задачи не хватает, батарея изношена или изначально слабая, камера дешёвая и видно плохо, а снижаться – опасно.
5. Поставили вопрос об улучшении техники. Составили смету на апгрейд, собрали денег (не на всё и не сразу).
6. Наконец-то привезли необходимое, но к этому моменту все операторы, способные успешно отлетать задачу уже уехали в Россию на заработки или плюнули на “все эти заморочки” и весело убежали в поля с автоматами. “Конструктор”, часто успевший в промежутке между пунктами 4 и 6 изрядно побиться об землю и деревья (если просто не исчезал где-то за ЛБСом во время вылета) в итоге шёл по рукам пользователей непредсказуемой квалификации, постепенно превращаясь во всё менее пригодный к правильной сборке набор деталей. Менялось командование подразделения, менялись приоритеты, и через некоторое время всё опять начиналось с пункта 1.
Не просто так все “зациклились на “Фантомах”. Для подавляющего большинства подразделений собственная группа, способная постоянно, непрерывно и результативно эксплуатировать эту технику, обслуживать и чинить её, была пределом мечтаний. Как в кадровом плане, так и в финансовом. Самолёты же, дающие принципиально иной уровень возможностей, равно как и пилоты, были даже теоретически неподъемны.
Успехи в этой области были скромны и, зачастую, достигались в организационном плане очень далеко от тех, кому они принесли бы максимум пользы. Причём и там тоже имел место цикл 1-6, но уже с дополнительным нулём в суммах покупок.
Увы, самолёты – это дорого по сравнению с “Фантомами” и “Мавиками”. Это сотни тысяч рублей, вложенные в корпуса, силовые установки и батареи, БРЭО, мастерские для сборки и ремонта всего этого. И это, самое главное, кадры.
Стоит ли оно того? Как я уже писал в отчёте о передаче батальону “Призрак” очередного “Фантома” в прошлом году, сугубо батальонные задачи разведки вдоль ЛБС и самого ближайшего тыла, квадрокоптеры успешно решают. Умелый оператор найдёт всё, что противник понарыл нового-интересного на передовой, может быть даже какие-то передовые минометные позиции увидит, но, увы, дальше всё упирается в радиус действия и время полёта квадрика. Хочешь увеличить время и дальность? Увеличивай размер аппарата, батарей, количество и размер моторов и винтов, поднимай большой аппарат повыше, чтобы не так просто было его сбить, улучшай ради этого оптику…
Аппарат дорожает, усложняется, а, главное, перестаёт быть готовым и простым в использовании стандартным решением, не говоря уже о габаритах — “Мавик” со складными “лучами” переносится в подсумке, “Фантом” – в легком рюкзачке, а вот аппарат следующего класса на значимые расстояния возится уже только автомашиной. Добавим сюда недостатки коптеров – демаскирующую высокую шумность и необходимость высокой скорости перемещения аппарата, позволяющей избегать попаданий из стрелкового оружия. При росте массы и размеров аппаратов они тоже никуда не уходят.
Самолёт, с одной стороны, даёт выигрыш – заменив крыльями подъемную силу большей части пропеллеров, он становится тише и летит дальше. С другой стороны, потеряв эту самую большую часть от четырех, шести или восьми моторов, он становится куда более сложно управляемой штуковиной – его не поднимешь и не посадишь вертикально, не остановишь повисеть в воздухе. Нужен пилот, хорошо “чувствующий” машину или соответствующая автоматика.
Противник все эти годы успешно экспериментировал со всеми типами аппаратов – наличие многочисленных украинских и иностранных спонсоров позволяло. Некоторые наши идиоты, конечно, продолжали бесконечно тиражировать новость о том, как героически погибли ВСУшные инноваторы, решившие подвесить гранату под “Фантом” “на соплях”, но те, кто сидел в окопах под огнем артиллерии, корректируемой вражескими БПЛА и те, кто имел возможность покопаться в останках сбитых и упавших вражеских самолётов, не были так оптимистичны. Даже заполучив в качестве трофея БПЛА с довольно грубо изготовленным корпусом, трезво мыслящие люди понимали, что у них в руках — массовое изделие. Поточная закупка компонентов БРЭО + серийное изготовление собственных корпусов = постоянный дешёвый и сердитый глаз над головой у противника, то есть над нашими головами.
Естественно, у противника тоже “пилили” на этой теме, как и на других темах. Естественно, были свои скандалы-интриги-расследования, примерно аналогичные истории танка “Азовец”, который одни “воины света” у других отжали и неизвестно куда дели. Но есть принципиальная разница. Когда, в разговорах по теме связи на бронетехнике, мне тычут ссылками на лоббистские игры вокруг того, что будут ставить в качестве цифровой связи на танки ВСУ – турецкие станции или украинские “Лыбедь”-адаптации “Моторолы” и ржут, мол, там всё украдут, я немножечко бешусь. Потому что за деревцем одной интриги люди не видят леса. В упор не видят, что это жестокая борьба двух производителей за большой госзаказ, аналога которого у ЛНР и ДНР просто нет. Системного аналога этому у нас просто нет. 99% бронетехники как имели в качестве основной связи Р-123 (ламповые ещё!) и Р-173, так и имеют. И чисто на энтузиазме связистов и частных пожертвованиях цифровая связь на технике сейчас по чуть-чуть, по капле буквально распространяется за пределы одного единственного батальона “Призрак”, который на свои “бэхи” поставил “Моторолы”.
С БПЛА ситуация сложилась во многом аналогичная. Общий объем вложений, понимание задач, наличие соответствующих кадров даже при всех возможных “попилах” и внутренних конфликтах дают противнику результат, в разы и на порядки превосходящий то, что имеем мы. Так что к моменту, когда КЦПН решил шагнуть в вопросе БПЛА дальше поставок в войска обычных квадриков, не было речи о том, чтобы сразу одним махом добиться качественного превосходства над противником, без которого превосходства о победе можно забыть.
Речь шла хотя бы о том, чтобы взять весь накопленный опыт, и наш, и, насколько он был доступен, зарубежный (в том числе, конечно же, опыт противника) и выработать оптимальное решение, обеспечивающее выполнение разведывательных задач на глубину существенно большую, чем у квадриков. Причём решение, годное к использованию людьми без длительной специальной летной подготовки, потому что после испытаний это решение хорошо бы тиражировать, а пилотов тиражировать вот так сразу не получится.
Собственно, это и была одна из тех задач, которыми я занимался в Донецке осенью-зимой прошлого года, помимо всех прочих вопросов по завозам наших грузов и их практическому применению. Нашлись опытные кадры, закупались компоненты и оборудование для мастерской. Обо всём этом и о том, что получилось в итоге – отдельным постом с фото- и видеоотчётом о проделанной работе.
Продолжение следует.
КЦПН продолжает работу!